Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

Да, этой ночью точно все кончилось хорошо.

Мой милый Сьело!

А ты ведь помнишь тот прекрасный город, где все это впервые случилось у нас? С тех пор он стал для меня священным. Пусть Калуга и напоминает все остальные провинциальные города, но она навечно останется в моей памяти самым драгоценным и прекрасным — Городом, где мы обрели нашу Любовь и впервые познали друг друга. А как много мне говорили твои прекрасные поцелуи, твои слова любви. Мы с кошками постоянно видим, что ты скучаешь по нам. И даже знаем, что когда ты рядом с Гнидой, то думаешь о нас, а не о ней. Она же пустой плод, из нее ничего не вырастет. Я ее проклял, ее семя — черное и никогда не сможет развиться. А если и разовьется, то это будет еще более пустой плод. Более грязный и малоприятный, так как ничего кроме грязи ей создать не удастся, так как Гнида — грязный человек. Просто ты этого не видишь, так как тебе нравится эта ее маска, и отрицать не хочется. А вот я все эти маски теперь наизусть знаю. Я уничтожу ее. Я уже постепенно уничтожаю ее рассказывая всю правду о том, какая она грязная. И ей уже не дано отмыться от этого позора. А когда она, загнанная в угол будет умолять о пощаде, то услышит свои же слова про «затхлый мир». Я буду их помнить всю жизнь. Если Гнида сама порешит себя, избавив мир от необходимости ее линчевать за все преступления, то ее душа еще сможет спастись. Если нет — то она целиком ходит под дьяволом. Она — зло. Услышь меня человек, увидев Гниду на улице подбери с земли камень и кинь в нее. Потому что другие такие же Гниды лишают вас любви из зависти, сбивают с толку любящих вас. Они должны быть истреблены.

Я люблю тебя

Твой А.

14.02.2010(день)

Через открытую дверь балкона в комнату прорвался луч солнца. Он упал на кровать и осветил обнаженные ноги мирно спавших под одним одеялом Антона и Андрея. Луч словно пытался согреть и поддержать их, чтобы они меньше волновались и не тревожились зря. Сворти важно сидела на своей подушке в центре небольшого пуфика по правую сторону от телевизора, точно под той лампой с оптоволокном. За окном просыпавшийся город приступал к работе. Во дворе громко сверлили асфальт. Звуки отбойника разбудили кошку и она нервно подергивала ушами, размышляя куда бы скрыться от этой камнедробильной какофонии. Вскоре на эти шумы проснулся Андрей. Он сладко потянулся вытянув вперед голые ноги и повернулся к спящему Антону. Внутри его полыхала нежность, которую Андрей испытывал к любимому человеку, а за спиной словно выросли крылья. Он был невероятно счастлив от того, что случилось этой ночью. Теперь они будут вместе. До самого конца. И это не игра и не обман. Они любят друг друга. Андрей лег на другой бок и стал нежно проводить левой рукой по волосам Антона:

— Милый, ты будешь вставать или хочешь поваляться?

Антон обернулся и улыбнулся, увидев сияющее лицо Андрея. Они слились в долгом поцелуе, обнялись:

— Если ты никуда не уйдешь, — сказал в ответ Антон, — я предпочту не вставать из постели весь день.

— Ну что ты, — поцеловал его в нос Андрей, — нам бы сегодня на работе появиться надо, там бумаг еще неразобранных дикая куча осталась. И там же мы все равно вместе будем, разве нет.

— Да… — ответил Антон, — но там нельзя тебя все время обнимать.

— Тош. В первые удачные выходные мы сбежим из Озерска куда–нибудь под благовидным предлогом.

— А лучше на неделе, найдем повод для командировки и уедем. В Смоленск. Нет. В Калугу — там точно какие–то отделения наши проблемные есть.

— Милый, — сказал Андрей, — ты предлагаешь всю нашу деятельность подчинить нашим любовным утехам?

Антон кивнул:

— Я бы хоть сейчас заказал в твой кабинет раздвижной диван. Чтобы мы могли заниматься любовью, как сегодня ночью.

Разумеется Андрей не стал его переубеждать. То, чем занимались они ночью сложно было назвать половым актом, если это вообще имело хоть какое–то наименование. Главное, что оба ощущали себя одним целым, были вместе и доставляли друг другу неописуемое удовольствие, дарили счастье.

— Если мы все время будем заниматься только этим, то очень скоро наша жизнь превратится в один бесконечный порнофильм.

— Это не порнофильм, — ответил Антон, — это будет самый красивый фильм о любви из тех, что когда либо снимали.

Они снова поцеловались и ничто не могло остановить их блаженства.

— И все таки надо одеваться, завтракать и ехать.

— Хорошо, — вскочил Антон, — можно я тебя одену?

— Всего? — удивился Андрей, — я и сам справлюсь.

— Ну, — Антон загадочно улыбнулся, — не совсем, — и он хитро скосился на босые стопы Андрея торчавшие из под одеяла.

— Давай, — сказал Андрей весело. А потом я тебя.

Антон соскользнул с дивана, выдвинул ящик с одеждой и стал перебирать носки:

— Мы сегодня носим черные или светлые?

— Что–нибудь на твой вкус, — надменно произнес Андрей предвкушая процедуру одевания.

Антон выбрал пару свежих носок и сел на диван рассматривая ноги Андрея, не зная с какой начать одевание. Но в тот момент, когда он сделал выбор и взял в ладонь голую пятку Андрея, его прошил немыслимой силы разряд положительной энергии. Вместо одевания он прикоснулся свободной ладонью к своду и стал нежно проводить рукой по нему. Андрей закрыл глаза от удовольствия. Заметив, что от соприкосновения с сокровенной частью тела, у него начинается разгон желания, Антон схватил стопу, опустился к ней и прижался к своду щекой:

— Андрюша… Как же я люблю тебя, — простонал Антон и стал осыпать подошву поцелуями. После чего повернулся к Андрею и медленно пополз к его голове и упал на него сверху.

— Тоша, — стонал Андрей, — дорогой мой. Я так хочу тебя милый. Так хочу быть с тобой рядом. Так люблю твои ласки.

Они сплелись в один узел и минут семь ласкали друг друга, пока это не завершилось взаимным извержением максимальной привязанности, что несомненно отразилось на чистоте нижнего белья.

Через мгновение они лежали на спине совсем близко друг к другу:

— Придется менять трусы, — мечтательно сказал Андрей, — я пойду в душ, а ты пока одевайся.

— Интересно, а как их переодевать мне?

— Дома, — саркастично заметил Андрей, — где же еще?

— Ты прав, милый. Я так люблю тебя, Солнышко.

— И я тебя, — сказал Андрей, выскочил из постели, накинул халат и пошел переодеваться и умываться, — давай в темпе, чтобы ты успел заехать домой.

Андрей удалился, а Антон продолжал свои мечтательные упражнения, лежа на кровати и не желая вставать. Он не хотел, чтобы эта прекрасная сказка, начавшаяся этой ночью. Антон посмотрел на дату на мобильном телефоне — 9‑е августа. Значит восьмое августа станет отправной точкой их отношений. Самый главный день в году. Его переполняла любовь к Андрею. И это было прекраснее всего на этом свете. По крайней мере, для них двоих.

В доме Носовых, в котором явление секса было благополучно забыто около семнадцати лет назад утро изобиловало похмельным синдромом. Сначала очнулся на диване в гостиной спавший прямо в одежде Виктор. Он дополз до кухни, выпил там сока, а потом побрел в свою комнату, где попытался уснуть уже в своей постели, правда не пытаясь раздеться. Но это ему не удалось сделать потому что проснулась Катя. Она тоже прогулялась до кухни для борьбы с посталкогольным сушнячком остатками сока. И вот когда мозг ее проснулся от капелек влаги Кате показалось, что что–то не так.

Точно. Выходя из комнаты она не услышала привычного шума от кулера компьютера Сони, который та на ночь никогда не выключала. Катя вернулась на второй этаж и прислушалась. Убедившись, что компьютер выключен она удивилась, не более. Но, решив проверить, все ли в порядке, побежала в кладовую, где в ящике валялась связка дубликатов ключей от всех комнат. С неестественной для ее комплекции скоростью она сбежала по лестнице, открыла кладовую, нашла ключи и пошла наверх.

Поворот ключа в замке и Катя оказалась в комнате дочери. Постель не была расправлена, шкаф открыт, части вещей в нем не было. Компьютер не работал, а системный блок вытащен на середину комнаты, кожух с него был снят. Катя попыталась включить компьютер, но он не загружался дальше приветственной странички БИОСа.

Выйдя из Сониной комнаты Катя быстрым шагом дошла до апартаментов мужа и постучала: